Let you dream

[full_house]

Из продолжения:
- А у тебя нет мозгов, и ты прячешься от ненавистного супруга, расчесываешь волосы девчонки, отобравшей у тебя то, что было тебе дорого, и даже будучи королевой не имеешь ничего, кроме охраны у дверей, - подавшись навстречу королеве, Темный насмешливо выдохнул ей в лицо эти слова, - но ты же знаешь, что охрана стоит только у дверей заключенных.
Он по хозяйски провел тыльной стороной ладони по щеке Регины, чувствуя, как содрогаются мышцы ее лица от этого прикосновения. Отвращение, борющееся с влечением к оболочке – слабость, от которой следует избавить. Выжечь на корню, так, чтобы не осталось и следа той любви, высушить саму почву, чтобы и новая не смогла пустить корни.
- После всего, что я тебе дал, единственное что ты смогла сделать – сменить одну клетку на другую.
Лицо конюха исказила брезгливая гримаса.
- Хранила? – едкий смешок, - Какова же была твоя любовь, если ты готова изменить супругу даже не с возлюбленным – тем, кто умело им прикинулся? Ты еще слабее, чем я думал. Впрочем, я готов пойти тебе навстречу, - обвив рукой талию королевы, другой он сжал ее ладонь и закружил по комнате, точно безвольную марионтеку в издевательском подобие вальса, что должно было вызвать восхищение у немой публики – и золотой дождь, осыпавший восхитетльных в своей бездарности актеров, - Ночь с любимым - ради столь возвышенного чувства я даже не потребую ничего взамен. А если понравится мы можем повторить - столько раз, сколько ты захочешь.
Он остановился у кровати, так что Регина оказалась к ней спиной – достаточно легкого толчка, чтобы повалить королеву навзничь. Сколь символичным ни было бы это падение, от него её отделяло лишь слово, да воля колдуна, опьяневшего от скуки и собственного могущества.
- Скажи, каков он. Я смогу изобразить малейшую деталь - ты и не заметишь разницы. Уже не заметила.
Комната погрузилась в тишину, как в густой формалин – горячий шепот преодолевал лишь расстояние от его губ до ее уха, и оно было слишком мало, чтобы эти слова стали уделом кого-то, кроме их двоих.


Когда-то давно Регина мечтала о танце с Дэниелом: засыпая, она представляла себе шорох белого платья, тепло ладоней поверх него, и почти наяву слышала музыку. Её мечту не сумела сломать даже Кора - по ночам, отстранившись как можно дальше от старика в своей постели, Регина представляла себе, что было бы, если... Это были сладкие фантазии, скрашивавшие её существование в клетке королевы, и она не делилась ими ни с кем.
Румпельштильцхен украл их, вывернул наизнанку, и теперь, чувствуя тепло чужих рук поверх белого платья, почти слыша мелодию старых грёз, Регина с трудом прятала под кривой улыбкой гримасу боли.
- Как ты щедр, - и в её шёпоте звучал восторг столь вымученный, что ненависть читалась без труда.
И как он прав... Он уже обманул её, уже надругался над её мечтами, уже показал ей, насколько она ничтожна. Для него уже давно не было ничего святого - у Регины же ничего не осталось теперь.
- Он любил меня, - с тихой горечью бросила она, надменно вскинув подбородок. - Этого достаточно.
Её бросало в жар от его близости, и этот жар не имел ничего общего с любовной горячкой. Королева с тоскливой ненавистью вглядывалась в серые глаза "любимого", почти наяву видя в них красный отблеск зрачков, и отчаянно хотела переиграть, одолеть чудовище.
- Повтори это, Румпельштильцхен, - потребовала она с неудержимой злобой, - Если тебе хватит совести.
Тонкая ладонь непрошенной гостьей легла на ворот кафтана.

upd
Все эти годы Румпельштильцхен методично создавал свою собственную Галатею, но вместо белого мрамора использовал оникс и грубый камень. Он не видел и не понимал красоты, зато знал толк в эффективности, и потому, если оригинальная история заканчивалась в осколках, эта должна была с них начаться. Они скрипели на зубах наивной фальшью: он любил, она любила, они бы жили долго и счастливо и умерли в один день. Тёмный знал, что все было бы иначе, что спустя несколько лет Регина стала бы усталой и сварливой, Дэниел – озлобленным и властным, они бы спорили из-за мелочей и искали покоя вне домашнего очага. В какой-то мере можно было даже сказать, что Румпельштильцхен спас молодую королеву от необходимости лицезреть крушение самой сокровенной мечты, если бы в этот самый миг он не втаптывал в ковер её жалкие останки.
Когда-нибудь Регина окажется перед тяжелым выбором, и призрак возлюбленного, надсмотрщиком застывший за правым плечом, помешает ей поступить так, как того требуется.
- У меня хорошее настроение.
Все эти годы он создавал свою собственную Галатею, и, даже несмотря на это, она все еще была далека от совершенства.
Ненависть королевы тонула в чужом взгляде и возвращалась из его глубин извращенной насмешкой лаской. Тьма пробивалась сквозь личину, сплеталась с ней, делалась ее частью – и чем больше ее становилось, тем дальше Регина уходила от своего прошлого.
Теперь, вспоминая лицо возлюбленного, она будет видеть это лицо. И оно уже не будет иметь над ней той власти.
Колдун собственнически поцеловал отравленные злыми словами губы, а после, чуть отстранившись, облизнулся с довольной ухмылкой. На языке осталась прогорклая сладость гнева и толика отвращения – они приятно раздражали вкусовые рецепторы. Фривольно проведя рукой по её бедру, Румпельштильцхен вдохнул терпкий аромат волос и кожи королевы, подпорченный благовонными маслами.
- Столько, сколько захочешь, - произнес едва ли не по слогам, прежде чем легким движением толкнуть Регину в грудь, роняя её на кровать – и гораздо ниже, чем она когда-либо падала в своей жизни.

Сжавшееся в страхе сердце так и не сумело оправиться, гулко и болезненно билось в грудной клетке, хотя падение было на удивление безболезненным: мягкие перины жадно приняли юное тело в свои объятия, лишь потревоженная пыль в недовольном танце плавно опустилась обратно.
Нужно было уволить служанку.
Любой ценой нужно было переиграть Румпельштильцхена.
Слишком часто он повторял, что у всего есть цена, и Регина, наконец, была готова внести свою плату. Позже - Королева точно знала это - она будет ненавидеть его и себя, проклинать то, что позволила себе эту игру, но сейчас оно того стоило. Злоба жгла изнутри, заставляя белые пальцы судорожно комкать простыни, ненависть слезами блестела в глазах, и отчаяние, едкое, привычное, но гадкое, на вкус было как его поцелуи.
Набираясь решимости, Регина сквозь мутную пелену вглядывалась в до боли родное лицо, искажённое насмешкой, и больше не видела перед собой Дэниела - чешуя пробивалась из-под пергаментной кожи, и пальцы обрастали когтями. Лёгкое движение слипшихся ресниц - и наваждение пало.
- Так сделай это, - в голосе звучала чуждая ей томность, и это было правильным.
Сколько угодно Румпельштильцхен мог глядеть на неё из-под личины её возлюбленного - кружить вокруг, точно кот у подбитой птицы, насмехаться и дразнить объятиями - но до конца он не сумел бы дойти. Чудовище, не знавшее никаких человеческих эмоций: ни любви, ни жалости, ни страсти - не сумеет, отступится. И тогда Регина рассмеётся, доказав ему, что больше он уже не заставит её рыдать, точно девчонку - никогда.
- Иди ко мне.
Никогда больше.

Взывать к совести Румпельштильцхена и ждать, что он пойдёт на попятный... Да, у Регины действительно нет мозгов.
И да, Румпель прекрасен. В смысле Goodfellow, но и Румпель тоже.

запись создана: 18.11.2013 в 04:16

@темы: once upon a time, ролевое, нытьё, фанфикшн, муки творчества